Назад в дневник Пишет Snejniy_bars
О Ходжа Ахмеде ЯсавиХоджа Ахмет Ясави - признанный глава тюркской ветви суфизма, мыслитель, поэт. Сохранилось его произведение "Диван-и-хикмет" ("Книга мудрости" - часто сокращенно употребляется под именем "Хикметы"). Биографические данные отрывочны. Известна точно дата смерти - 1166 . Отец Ахмета Ибрагим был известным шейхом в Сайраме. В 7 лет он лишился отца, и мать отдала его на учение Арыстанбабу. Становление личности Ахмета связано с г. Ясы (одно из прежних названий г. Туркестана с VI по XV вв., по В. Бартольду), в который он, как отражено в "Хикметах", прибыл в 17 лет. Позже он направился в Бухару, где проходил ученичество у Хамадани. Приобретя сан знатока суфизма, Ясави вернулся в Ясы и продолжил традицию, заложенную Арыстанбабом, о чем свидетельствует, в частности, факт, что самым первым его учеником, последователем стал сын Арыстанбаба - Мансур. К нему стекались толпы поклонников и паломников. Последние годы жизни он провел в подземелье (ныне оно найдено и реставрировано). О мотивации такого образа жизни Ясави говорит следующее: "Достиг я возраста пророка, шестидесяти трех лет, с меня этого достаточно, нет необходимости жить сверх срока отведенного пророку". По некоторым данным он прожил 73 года, по другим данным - до 85 лет. Жусипбек Аймауытов, опираясь на текст "Хикметов", считает, что он прожил 125 лет. В таком очень сомнительном случае дата его рождения 1041 г. Построенный в честь Ахмета Ясави по личному указанию и планам Тимура мавзолей (ханака), именуемый "Хазрет султан" - шедевр средневековой архитектуры Казахстана. Поражают даже сами параметры этого великолепного сооружения. Дворец имеет в длину 65,5 м при ширине 45,5 м и при высоте арочных порталов в 37,5 м. Во дворце-мавзолее свыше тридцати помещений: церемониальный зал, мечеть, библиотека, мавзолей и т. д. Купола церемониального зала, мечети и мавзолея украшены глазурованными бирюзовыми кирпичами, а фасады расписаны куфическими надписями из синих, голубых и белых глазурованных кирпичей, соцветия которых ассоциируются с фоном природы и спецификой климата солнечной страны. <…> Существуют различные версии относительно духовного становления Ахмета как личности и его генеалогии. Одна из них - сугубо местная, согласно которой пророк Мухаммед перед кончиной, собрав народ, обратился с вопросом: кто возьмет на себя символ моей миссии (аманат) и продолжит мои дела? Вызвался 300-летний (!) Арыстанбаб, его же именуют Салмени Фарсом, которому и вручается аманат. 500 лет спустя где-то в степи встречается Арыстанбабу 11-летний мальчик и безо всяких предисловий требует: "Аксакал, будьте добры, отдать мне мой аманат". Этим мальчиком был Ахмет. Легенда составлена в обычной для суфизма манере, когда тот или иной прославившийся своей известностью суфий связывался непрерывной "цепью" с самым пророком Мухаммедом, чье слово и учение признается переданным имярек через конкретных посредников. Такая связь обозначалась арабским термином "силсиле". У Ходжа Ахмета "силсиле" начинается с Абу Бакра, первого праведного халифа (и жившего после него Салман Фариси, пишется иногда "Парсы" или "аль-Фараси"), около могилы, которого в иракском городе Мадаина имеется мавзолей и мечеть. Салман Фариси слывет одним из основоположников суфизма, заложившим его краеугольные камни. Между ним и Ахметом "силсиле" включает восемь посредников (поколений). Местная легенда спутала Арыстанбаба, жившего в XI-XII вв., с Салманом, жившим в седьмом веке, откуда и появилась цифра в 500 лет. Арыстанбабу уже в XII в. был построен мавзолей, который завершенный вид с достройками приобрел в XIV в.. С последним обстоятельством (достройкой мавзолея в XIV в.) связана еще одна местная легенда. Когда стали возводить стены мавзолея в честь Ахмета Ясави, разразилась буря, и буйволы снесли стены. После вторичного возведения стен история повторилась, что повергло эмира Тимура в раздумье. Во сне ему является старец, который дает совет, возвести сначала мазар над могилой Арыстанбаба как наставника Ахмета. С выполнением наказа задуманное строительство пошло своим чередом без происшествий. О значимости (мавзолея) Арыстанбаба свидетельствует обычай, согласно которому паломники должны были непременно провести ночь в Отраре, возле Арыстанбаба, где имелись караван-сарай, чайхана, постоялые дворы, сад. В дни религиозных праздников на огороженной высоким дувалом территории Арыстанбаба происходили большие религиозные бдения. <…> Существует… простая, строго достоверная версия, касающаяся ближайших учителей Ясави. Линия идейного происхождения Ясави восходит к известной в истории центральноазиатского суфизма фигуре Абу' аль-Фармази из Туса (умер в 1084 г.). Его учениками были Ахмад ал-Газали (умер в 1126 г.) и Йусуф ал-Хамадани (1049-1140). Первый - младший брат известного в истории философского мистицизма суннитского теолога, законоведа, философа, автора трактата "Воскрешение наук о вере". Полное его имя Абу Йакуб Йусуф ал-Хамадани ал-Бузакджирди. Родом Йусуф из курдской деревни в провинции Хамадани. Его рано потянуло к науке, для изучения которой он перебрался в Багдад, где он достиг блестящих и замеченных всеми успехов. Но он вдруг отказывается от классного руководства, которое ему было доверено, и от всяких теоретических спекуляций. Хамадани возвращается к себе на родину, самостоятельно ведет проповеди в Мерве, Герате, Бухаре. От него ведут свое происхождение две линии - персидская, к Абу ал-Халик ал-Гиждувани и тюркская, к Ахмету Ясави, ставшему прародителем всех тюркских суфиев. Странники, миссионеры, народные проповедники, именуемые "баба", распространили учение Ясави в Туркестане, среди киргизов, в районе Волги, Хорасане, Азербайджане, Малой Азии. В Иране ясавизм был распространен Хаджи Бекташем. Учеником Ясави был Сулейман Бакыргани Хаким Ата (умер в Хорезме в 1186 г.). Ясави определил русло развития народной струи в новоисламской цивилизации тюрков. Важно было соединить новую религиозную идеологию с массовым сознанием тенгрианско-шаманистским, зороастрийским, чему позже историками присвоили квалификацию "тюркского народного мусульманства". Выдающуюся роль в этом процессе сыграло ясавийское движение, которое проповедью справедливости, нравственного очищения и совершенствования человека нашло отклик в душе тюркского народа. Свидетельство тому - многочисленные культы суфиев-святых, ставшие местами паломничества.Из "Книги Мудрости" * * * Я со слов "Биссмилля" начинаю хикмат, Жемчуга и брильянты дать инокам рад. Ах, возможно ли горше стенать и страдать, Я "Тетради второй" начинаю вступленье. Для любого пишу, кто захочет мне внять, Я любого, как близкого, жажду обнять. По головке всех сирых я глажу опять, А от гордых бегу я, впадая в смятенье. Вдруг ворота любви отворил мне Аллах, Он мне шею согнул и повергнул во прах. От проклятий его я не встану никак, Сам поднял я копье и вонзил себе в сердце. Я в невежестве тверд, злоязычен, лукав, Не доступен мне смысл коранических глав, Я быть жертвой хочу, но я грешен и слаб, От раскаянья, верьте, мне некуда деться. Не испил я вина под названьем "Любовь", Не покинул семьи, не оставил я кров, С самим чертом в грехе состязаюсь я вновь, В Судный День, я уверен, мне будет не сладко. Я стал дервишем, зикры шепча день и ночь, Кроме Бога я гнал остальное все прочь. Мотылек, я не мог жар любви превозмочь, И летел на огонь, чтоб сгореть без остатка. Соблюдая молитвы, стал божьим рабом, В подземельи теперь просветленный мой дом. Я стал суфием, мне не мечтать об ином, Упованья копьем я пронзил вожделенье. Раб Ходжа Ясави, был невеждою я, Слеп и глох во грехе, в сердце горечь тая, В сожаленьях прошла жизнь лихая моя, Что же делать, кочевье веду к восхождению. перевод А. Кодара * * * Прежней щедрости в народе нашем нет... Правды шахов и визиров стерся след... Отвергает бог дервишевский обет... Для народа - время страшных бед, о люди! Тот, кто был ученым мужем, знатоком, Стал насильником, льстецом иль дураком, Для дервиша правдолюбец стал врагом, Посмотрите: этот гибнет свет, о люди! Разве долго до скончанья света? Нет! Раб Ахмад солгал ли это? Нет! Сам ли пользы от совета ждет? О нет! Уходя, народу даст совет, о люди! * * * Некто был к власти приучен, Тяжким богатством навьючен, - Словно каргас-трупоед, Сгинул в болоте вонючем. Муфтий, мулла лишь себя ведь Ловко умели прославить - Белое черным представить... Буду в аду, в пепле бед! Казий чванливым был самым, В спеси он спорил с имамом. Каждый ослом был упрямым - Пали под кладью, и - нет. Горе мздоимцам: хоть в силе, - Пальцы они прикусили. Страшно им даже в могиле, - Дать им придется ответ! Жирно кто ел и нечисто, Кто одевался цветисто, С трона хвалил за убийство Прах он - и прахом одет! перевод А. Адалис наверх © 2000 Библиотека классической тюркской поэзии "Симург"
