ganimed: 04 января

Фантазия No.262-51
Фантазия No.262-51

"Ночь. Темно. Ненавижу ночь. Днем я свободен. Днем я вижу все и вся. Ночью же я слеп. Слеп как новорожденый рыжий котенок под колесом КАМАЗа. Тупое сравнение? Ничуть. У живого котенка еще есть шанс прозреть, у меня же такого шанса нет.
Ненавижу ночь.
В моей квартире, в моем личном склепе, темно. Лишь окна следят за мной, серые и мертвые,как глаза упыря, из третьесортного ужастника. Даже они смотрят без интиреса. Даже равнодушно. Зачем я им? Я и так весь принадлежу им. Безраздельно.
Лишь хрустальная ваза, на полке, спакойно, почти не заметно, светится, почти живая.
Днем мое одиночество растворяется среди дежурных бумажных стаканчиков с кофем. Среди таких же дежурных приветствий и улыбок коллег. Среди щелчков клавиатуры и кликов мышки. Среди гула офиссной техники... Ночью же оно начинает прощелкивать в троссах лифта за стенной. Гудеть в кране, у соседей сверху. И даже падать в окурке, за окном. Одиночество обвалакивает словно запах ландышей из флакона освежителя воздуха.
Иногда мне кажется, что я такой же как они, эти ландыши. Я, как и они, тоже никогда не существовал. И создан, лишь, для того что бы абсорбировать запах чужого дерьма. И развеятся. Не замеченым ни кем.
Я сожусь в кровати. Ноги путаятся тонком покрывале. Тиха ругаясь стягиваю его и, скомкав, кидаю в угол кровати. Ноги сами попадют в тапки. Даже без света. Я правилен до жути. Уже пятнадцать лет я живу только так. Просыпаюсь ровно в шесть-ноль-ноль, без будильника. Кофе в кофеварке насыпанно еще вечером. Чашка поставленна так же как год назад, три, пять или, даже, десять лет...
Праклятье.
Вся моя жизнь раставленна по полачкам. Я мог бы в любое время, с закрытими глазами, зделать в своей квартире любое действие.
Я поднимаюсь с кровати. Проходя мимо столика рука автоматически берет пульт от телевизора. Я замираю. А ведь и пульт я также беру в руки, каждое утро. На протяжении...
Проклятье!
Размахнувшись бросаю пульт. Громко, с обидой, хрустнув он разбивается о дальнюю стену. Что-то подкатывается и, словно щенок, тыкаеться в пальцы ноги. Сквозь ткань тапок, нельзя определить, что это. Я наклоняюсь. Это оказывается батарейка. Опять бросок. На этот раз улетают еще и тапки. Каждый в свою сторону. Левый цепляет хрустальную вазу на полке. Та падает и разбивается.
В глубине души, эхом, что-то обрывается и падает вниз. Я сжимаю зубы и закрываю глаза. Не помогло.
Шлепая босыми ногами по паркету иду на кухню. Включаю свет. Захожу. Тело сново срабатывает на автоматизм, и включает кофеварку...
Когда я очнулся кухня была избита и обезображенна. Черепки разбитой посуды тихо покачивались, теряя инерцию. Еще секунда-три-пять и они замрут. Забыв, чем они были раньше.
Сквозь шум, в голове, пробивается гневное шипение. Я оборачиваюсь. Кофеварка. Щелчек и она затихает. Запах горелой пластмассы разходится по квартире, как наглый незванный гость. Я выдергиваю из розетки вилку. Отрываю шкафчик, и достою бутылку Джим-Бима и стакан.
Что за идиотизм?
Бутылу и стакан я остовлю на столе. Открываю холодильник, разгребаю продукты. На пол падает упаловиненный ананас, упаковка йогурта, палка копченой колбасы и что-то еще. Наконец нащупываю бутылку водки. Вот это уже то, что надо. По нашему.
Сжимая в руке водку иду, через комнату, на балкон. По пути беру зажигалку и сигареты...
В комнате наступаю на что-то острое. Осколок хрустальной вазы. Боль пытается пробится к затуманенному мозгу. Кажется пытается напомнить о чем-то...
Хрустальная ваза. Подарок Анны. Услужливо, хмуро, подсказывает память. И воспоминания вбиваются в мозг с силой отбойного молотка.
Подарок Анны. Светловолосой девушки с веселыми зелеными глазами и солнечной улыбкой. Той которая не смогла выдержать серость моих будней. Особенно мою серость и будничность. Выдержать напора железных гусениц повседневности...
Солнечный зайчик на серой железобетонной плите...
К горлу подступает ком. Дохромав до подоконника отвинчевую пробку...
Пью. На сколько хватет дыхания. Водка течет заменяя горечь душевную на горечь химическую. Легчает лишь на миг. Я закуриваю и выхожу на балкон. Опираюсь о перила.
Прохладный ночной воздух двенадцатого этажа бьет в лицо. Пробивается в носоглотку и разогнавшись бъет по легким. Я начинаю кашлять и роняю сигарету. Провожаю ее взглядом, она кувыркаясь падает. И на грани видимости она вспыхивает на миг и тухнет...
Я поднимаю глаза. Там, у горизонта, мигают огни аэрапорта. И взлетает самолет. От сюда он не виден, лишь свет маячков выдает его существование. А ведь только ради этого вида мы с Анной выбирали эту квартиру...
"У нас будут свои звезды и кометы" - говорила она...
Звезды и кометы...
Все! Хватит! Завтра начинаю новую жизнь! Новую! Завтра же! Найду Анну. Может быть она еще не забыла меня? Может я ей еще нужен? Или не нужен? И у нее теперь своя жизнь?
Ну и пусть! Все равно, завтра начинаю новую жизнь. И завершаю старую. Начинаю новую. И завершаю старую?
Завершаю старую...
Я перекидываю ногу через перила балкона...
"Скорая помощь", мигая и воя, свернула на красный свет и понеслась набирая скорость.
Доктор отпустил поручень и сняв очки, устало потер переносицу.
- Что там? - спросил он.
- Да один придурок, сеганул с двенадцетого... - зевнув ответил напарник.
- Белочка?
- А хер, его знает...

КАМАЗ резко затормазил.
- Вот, дерьмо! - выругался Дмитрий. И зло ударил ладонями по рулю. Он открыл дверь но тут же ее захлопнул. Мимо, почти зацепив открывающиися дверь, пронеслась "скорая".
- Козлы! - сказал он, вилезая из кабины. Сплюнув, опустился на колени и посмотрел под переднее колесо. Посмотрел назад. Из за заднего колеса вышел, дрожа хвостом-морковкой рыжий котенок.
- Иди сюда, рыжик, - улыбнувшись, засюсюкал Дмитрий. - Иди, иди, бандит!
Котенок неуверенно поковылял к нему. И ткнулся мордочкой в ладонь Дмитрия. - Вот, молодец! Поехали ко мне, а? Я тебя с Аней познокомлю.
Взяв котенка на руки, он сел в КАМАЗ. Нежно провел пальцами по фотографии, приклееной к приборной доске. Завел двигатель.
На фотографии была светловолосая девушка с печальными зелеными глазами и солнечной улыбкой."

Андрей Мурн. 06.2010.
Таги: фантазия

Текущий рейтинг 5
Оценило 2 человек
(1)