В долине, возле леса, он стоял,
Подальше от жилья, и шум людской
Его почти совсем не возмущал,
Лишь только путники ходили там,
Часовня возвышалась рядом с ним,
В ней старец душу предавал мольбам,
В рассветный или предвечерний дым:
Струился рядом чистый там поток,
Играя тихо,- святости залог!
Сюда приехав, в дом вошли они,
И встречи не было им никакой,
Но отдых был им пиром, ведь все дни
Им нужно было лишь одно - покой,
И благородный ум привык всегда
В возвышенном отраду находить,
А старец мог спокойно, как вода,
Часами - о прекрасном говорить,
Он говорил о папах и святых,
И "Славься, Дева...",- повторял он стих.
Вдруг ночь на них ползущая сошла,
Смежив им веки грустной тишиной,
Посланец бога сна свои дела
Вершить так стал, опрыскав их росой,
Которая склонила их ко сну,
И старец их отправил на ночлег,
А сам, не нарушая тишину,
Пошел к себе, и, вместо тихих нег,
Стал книги с заклинаньями читать,
Чтоб души тех, кто спит, во сне смущать.
